СКАЧАТЬ: Осознанные сновидения.txt
*
Дмитрий Ольховой
ОСОЗНАННЫЕ СНОВИДЕНИЯ
1. INTRO
Когда говорят, что осознанные сновидения — это когда во сне ты осознаешь, что ты спишь, это не совсем точно. Ибо довольно часто бывает, что ты во сне прекрасно осознаешь, что ты спишь, и даже как-то пользуешься этим, но, когда просыпаешься, понимаешь, что окажись ты сейчас на месте того, спящего, — ты бы поступил совсем по-другому. Т.е. то сознание, которое было у тебя во сне, нетождественно тому, которым ты пользуешься в состоянии бодрствования. Поэтому я бы назвал такие сновидения полуосознанными. А вот осознанные сновидения — это когда во сне ты не только осознаешь, что ты спишь, но и твое сознание, если не тождественно с тем, когда ты бодрствуешь, то, во всяком случае, между ними есть довольно устойчивый мост, выражающийся, например, в том, что во сне ты хорошо помнишь, что собирался делать именно во сне перед тем, как заснул.
Полуосознанные сновидения случались у меня с давних пор и не так уж редко, так что ничего особенного в том, что ты во сне понимаешь, что ты спишь, я не видел. Во сне частенько случаются разнообразные крупные неприятности, и воспоминание о том, что «это всего лишь сон», нередко выручало меня в самых крутых переделках. К примеру, когда ты погибаешь. Ну, допустим, летишь вниз с обрыва или небоскреба и… ну, понятно, что сейчас шмякнешься об асфальт и копыта откинешь. Однако, пока летишь, — поневоле задумаешься: ну, вот шмякнусь я, умру — а дальше-то что? Ну и, понятно, думаешь: «да ничего — дальше спать буду, следующий сон смотреть!.. Гм-м, следующий сон… Дык, а зачем мне следующий сон, если мне и в этом не так уж плохо было? Ну ладно, не рассчитал малость, прижали враги, с небоскреба вот скинули… лечу вот, понимаешь… Однако в следующем сне еще неизвестно что будет, а тут уже все правила ясны, да и погибать-то совсем не обязательно: ведь, если это сон, то я могу и очень даже мягко приземлиться…»
Ну, и вот, приземляюсь я, значит, мягко сам по себе или тут же за спиной себе парашют материализовываю — и… Ну, тут, собственно, воображение и разыгрывается: если я во сне, так на фига особо напрягаться? Никакой лифт не нужен, можно точно так же обратно, наверх взлететь и задать там всем, кто что-то против меня имел… Тем более, я сейчас себе могу хоть атомный бластер материализовать, хоть невидимкой сделаться!..
Частенько у меня бывало так, что я не успею сообразить, что к чему, до удара об асфальт, и вот, в этот самый момент удара, я просыпаюсь. Лежу в постели, взволнованный, и думаю: «нет, ну нельзя же все это просто так оставлять! Надо вернуться обратно, в сон и разрулить там ситуацию так, чтобы всем стало хорошо!» После чего засыпал снова, возвращался в сон и наводил там полный гламур — так что все всех любят, я в шевроле девчонок катаю, а вокруг родовые поместья садами цветут. Естественно, вернуться не всегда удавалось. Иногда «возвращался» в какой-нибудь совсем другой сон, а там уже совсем другие проблемы, к которым я совершенно не готов. Допустим, в первом сне у меня возлюбленная девушка погибла (было такое: она индийская принцесса, а ее ядовитая змея в шею ужалила). Ну, и я снова засыпаю и настраиваюсь на то, что сейчас быстренько со змеей разберусь, а если не успею, так хоть воскрешу девчушку-то: во сне-то отчего же не воскресить! Ну, а попадаю после засыпания куда-нибудь на Марс, в компанию гуманоидов. Ни индийской принцессы, ни змеи — один красный песок кругом, да эти, зеленые… — что хочешь, то и делай. Ну, волей-неволей всякую осознанность теряешь и начинаешь от марсиан отстреливаться или, наоборот, контакт налаживать. И даже мысль в голову не приходит, что раз ты во сне, так каждого гуманоида можно было бы в принцессу превратить…
Вообще, в этих полуосознанных сновидениях мне удалось обнаружить несколько закономерностей. Первая заключается в том, что в прожитый сон действительно можно вернуться. Делать это нужно сразу, как только ты проснулся. Ты закрываешь глаза и начинаешь воображать, представлять себе дальнейшее развитие тех событий, которые ты только что видел, — идти по тем же улицам, разговаривать с теми же персонажами и т.п. Если ты не проснулся абсолютно, то вероятность снова заснуть и попасть в тот же самый мир довольно высока. Но при таком «возвращении» ты уже гораздо лучше понимаешь, что ты находишься во сне, и поэтому можешь изменить сценарий сновидения на куда более благосклонный к тебе.
Второе важное правило заключается в том, что очень полезно возвращаться в сны, где тебе было плохо и случились какие-либо бедствия, с тем, чтобы их исправить. Т.е., проснувшись и осознав, что я видел кошмар, я начинаю воображать, как можно все переделать в лучшую сторону — и с этими мыслями засыпаю и — при удачном раскладе — попадаю в тот же сон и навожу там полный марафет. Я заметил, что такая практика намного снижает устрашающий эффект кошмаров: через какое-то время ты уже не дожидаешься пробуждения, а еще там, во сне, заметив, что события начинают приобретать опасный оборот, вспоминаешь, что ты во сне, оборачиваешься к мчащемуся за тобой Змею Горынычу и выкрикиваешь: «Эй, парень! Ты давай-ка, это, полегче! Даже если ты меня сейчас поджаришь и съешь, я-то ведь могу вернуться в этот сон и накостылять тебе как следует! Понял?» Иногда в таком случае преследователь и впрямь умеряет свой пыл и даже начинает заискивать: «ну, что тебе, жалко что ли? Раз ты все равно во сне, так и ничего страшного, что я тебя съем… Что такого?.. А мне для здоровья надо…» Очень забавно, вспоминая потом такой сон, наблюдать за странностью человеческого ума. Мне хватает осознанности помнить, что я могу вернуться в сон и расправиться с Горынычем, но не хватает тяму осознать, что совершенно незачем откладывать разборки на момент возвращения: ведь если я во сне, то я могу сделать это прямо сейчас, не отходя от кассы…
Третья закономерность заключается в том, что во сне можно обучаться. Т.е. можно обучаться разным навыкам, которые полезно применять во сне. Это похоже на то, как в фильме «Матрица» в Нео закачивали программы со всякими сверхспособностями, чтобы потом, в виртуальном мире, он мог летать, останавливать пули и т.п. Применительно ко сну, научиться чему бы то ни было означает НАУЧИТЬСЯ ВОВРЕМЯ ВСПОМИНАТЬ, что ты это умеешь. Я в своих снах (поскольку мне ну уж очень часто приходилось иметь дело с высотой) был вынужден научиться двум таким вещам, как мягко приземляться при прыжках с 10-го этажа, материализовывать парашюты и летать. Достигается это упражнением. Всякий раз, когда ты просыпаешься оттого, что упал и разбился, ты возвращаешься в сон (или не возвращаешься, а просто проигрываешь в воображении) и осуществляешь мягкое приземление. Можно проиграть этот процесс несколько раз. Со временем, падая куда-нибудь, ты уже начинаешь соображать, что нужно сделать.
Аналогичным образом можно научиться делать во сне что угодно — водить машину, проходить сквозь стены, соблазнять девушек… Единственная проблема заключается в том, что, по-видимому, владение какими-либо навыками во сне практически не помогает в аналогичных ситуациях в реальности. Т.е. в реальности я по-прежнему боюсь высоты довольно сильно.
Но это все, как я уже говорил, полуосознанные сновидения.
Первое по-настоящему осознанное сновидение — т.е. когда сознание во сне и наяву более-менее идентично — случилось (а точнее только начало случаться) у меня в ночь на 23 декабря 2009. Я ночевал в квартире у Марины, и вот проснулся оттого, что за дверью, в коридоре, кто-то ходит, шумит и разговаривает. Проснувшись, я внимательно прислушался — вокруг была абсолютная тишина. Я лег снова. Но, стоило мне закрыть глаза, как шум повторился снова. Это были не отдельные звуки, а непрерывная ходьба, разговоры и т.п. Я проснулся — опять тишина. Я понял, что шум был не наяву, а во сне.
Раньше со мной уже несколько раз случались подобные случаи. Допустим, я просыпаюсь оттого, что хочу сходить в туалет пописать. Я лежу и думаю: «да, конечно, хорошо бы, хорошо бы…» Через какое-то время все-таки уговариваю себя встать, иду, делаю все, что нужно и ложусь обратно. И тут… снова просыпаюсь оттого, что по-прежнему ощущаю нужду. Получается, я, чтобы не вставать и не напрягаться, сходил в туалет во сне — и вроде как все окей. Однако организм-то не обманешь! «Ах ты халявщик! — говорю я себе. — А ну-ка марш в туалет!» Через некоторое время я нехотя встаю, иду, снова делаю все как надо, возвращаюсь к кровати, лежу… И вдруг понимаю, что я сходил в теплый туалет в нашей Югорской квартире, которую мы уже два года как продали, а сам-то я сейчас дома, на поместье, и туалет-то у меня вообще-то на улице! «Вот уж халявщик — так халявщик!» — хвалю я себя и, наконец, собравшись с титаническими усилиями, вылезаю из-под одеяла и иду на улицу наяву…
И вот теперь я чувствую, что происходит что-то подобное: я то во сне, то наяву. И пока я во сне — за дверью явственно слышен шум; стоит же проснуться — и шума как не бывало. Я начинаю соображать и формулирую для себя условия проблемы: если раньше в туалет нужно было сходить именно наяву, а не во сне, то теперь задача стоит наоборот: нужно пойти за дверь и разобраться, что там творится, именно во сне, когда шум слышен. Эврика! Идея мне кажется гениальной, особенно с учетом того, что, даже если за дверью творится что-то опасное, мне это совсем не страшно, т.к. ну я же все это делать буду во сне! И вот, я снова засыпаю, дожидаюсь возобновления подозрительных звуков, Встаю с постели, подхожу к двери, хватаюсь за ручку и… И тут меня торкает: ЁЛКИ-ПАЛКИ, ДА ЭТО ЖЕ ОСОЗНАННОЕ СНОВИДЕНИЕ! Я СПЕЦИАЛЬНО ЗАСНУЛ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ВО СНЕ ЧТО-ТО СДЕЛАТЬ, И ВОТ Я ЭТО ДЕЛАЮ!!! Я тут же вспомнил Вовку Тараканова, который для проверки того, во сне он или наяву, подпрыгивал с намерением взлететь. И с криком: «Ура, я сплю!!!», я подпрыгнул…
Взлететь, однако, не получилось, потому что я крепко держался за дверную ручку. Но восторг оттого, что я наконец-то попал в настоящее осознанное сновидение, в котором я могу так же хорошо соображать, как и в реальности, был так силен, что я проснулся. Во всем теле ощущался явный прилив внутреннего огня. «Круто, — подумал я, — получилось!»
Естественно, после этого я решил обязательно попасть в осознанное сновидение снова.
14 января 2010.
2. ОСВОЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА СНОВИДЕНИЙ
Итак, мысль снова попасть в осознанное сновидение не давала мне покоя, потому что это оказалось действительно очень интересно, и я стал думать, как этого можно достичь.
Естественно, я читал несколько книжек на эту тему, прежде всего «Фейерверк волшебства» (ну, и немного «Хакеры сновидений»). Во всех этих книжках рекомендуется примерно один и тот же алгоритм для попадания в осознанное сновидение. Он очень простой. Нужно выбрать какое-либо простое механическое действие, которое ты в течение дня в быту совершаешь по нескольку раз (к примеру, открыть дверь), и завести себе привычку каждый раз, совершая наяву это действие, спрашивать себя «Я сплю?». После этого внимательно осмотреться вокруг, идентифицируя обстановку, попытаться взлететь или сделать еще что-нибудь, что возможно только во сне, и в полной мере осознанно ответить на свой вопрос, скажем, «Нет, я не сплю.» Идея этой техники заключается в том, что любые наши привычки, существующие наяву, переносятся в наши сны, и, следовательно, если во сне тебе придется тоже совершать соответствующее действие (например, открывать дверь), ты точно так же спросишь себя, во сне ли ты. И, если ты будешь отвечать на вопрос не механически, а всегда осознанно, то рано или поздно ты проснешься во сне.
Я стал думать, какое же такое действие или событие выбрать мне. Вариант с дверью поначалу мне не особо понравился, потому что, вспоминая свои сны, я вспомнил лишь несколько эпизодов, когда мне снились двери. «Этак можно и несколько месяцев тренироваться, — подумал я, — прежде, чем во сне случай представится дверь открыть. Надо что-нибудь более часто встречающееся придумать». Что же мне во сне встречается очень часто? Проанализировав свои сны, а обнаружил, что мне очень часто снятся хорошенькие девушки, железная дорога и поездки в автомобилях, а также разнообразные милитаристические сцены вроде эпизодов Второй Мировой войны или нашествия марсиан. Гм-м-м… Тут поневоле пришлось глубоко задуматься, потому что наяву в зимнее время, если я никуда не выезжаю, хорошенькая молодая женщина мне встречается только одна — соседка Наташа, и происходит это не чаще, чем раза два в неделю. В автомобилях, опять-таки зимой приходится ездить еще реже — не чаще раза в неделю-две, а железная дорога — и вовсе в 12 километрах находится. Про Вторую Мировую Войну уже не говорю: если она вдруг и случится, то тут уже не про сновидения придется думать, а про насущное выживание.
Поразмышляв над тем, что более вероятно в моих условиях — открыть дверь во сне или встретить зимой в наших полях хорошенькую девушку наяву, я остановился на варианте с дверью. И я прошу не считать это пессимистическим взглядом на мир.
И еще, на всякий случай, для самовоспитания, я решил спрашивать себя, не сплю ли я, всякий раз, когда у меня возникает желание сказать или подумать какую-нибудь гадость в адрес Натальи Ризаевой. Не потому, что «надо работать над собой и лучше относиться к людям», а потому, что какое-то время это тоже случалось более или менее часто. Забегая вперед, скажу, что это оказалось очень полезным приемом: очень скоро я совершенно позабыл о самом существовании этого персонажа…
Открывать двери мне за день приходится по несколько десятков раз, и я усердно взялся за эту практику. Как известно, во всех книгах, рекомендующих описанный метод, авторы заранее обещают читателю, что, начав практиковаться, он сразу же поймет, что он полный биоробот, и осознанность его равна нулю. Со мной такого не произошло. Память у меня, как оказалось, совсем не плохая, и я вовремя вспоминал, что нужно задать себе ключевой вопрос, где-то в 60 процентов случаев.
Я до сих пор не знаю, помогло ли мне именно это упражнение или что-то другое. Так или иначе, осознанные сновидения начали случаться, хотя я так и не помню, чтобы мне пришлось во сне хоть раз открыть дверь.
Это было в ночь на 15 января 2010, день моего рождения. Помнится, еще вечером, закончив писать первую часть этого трактата и стеля постель, я подумал: «какого бы подарка от судьбы я хотел для себя на день рождения, раз уж у меня не получается в этот раз устроить у себя вечеринку с танцами? Гм-м… Если бы мне приснилось сегодня осознанное сновидение, это был бы замечательный подарок!» И что бы вы думали?
Мне снилось, что я лежал на диване в нашей квартире в Югорске — той самой, которую мы продали два с половиной года назад и теплым туалетом которой я, тем не менее, иногда по-прежнему пользуюсь в своих снах. Я, значит, лежал на диване и смотрел на балконную дверь. И ясно и четко видел через стекло двор и дом напротив — так, словно квартира находилась не на втором, а на первом этаже. Я рассматривал двор, и он казался мне очень красивым, потому что было лето, и кругом зеленела трава (и это само по себе уже странно, потому что в Югорске у нас никогда не было столько травы — там везде песок, а та редкая травка, что местами попадалась, никогда не была такой сочно-зеленой)… Кстати говоря, далеко не во всех наших снах вообще бывают яркие краски — многие люди даже не помнят, цветные ли у них сны или черно-белые. У меня-то точно цветные, но иногда краски бывают настолько яркими, что ты прямо во сне встаешь, завороженный, и глядишь-глядишь вокруг, словно пьешь эту красоту и никак не можешь напиться… Так было и у меня в этот раз: меня поразили цвета — они были очень яркими. И все предметы — что на улице, что в доме виделись очень четко. Вот, кстати, еще один вопрос людям с не очень хорошим зрением: вы когда-нибудь обращали внимание, какое зрение у вас во сне? И пробовали ли вы когда-нибудь во сне, воспользовавшись вашими тамошними чудесными способностями, подкорректировать себе зрение?
Сама комната тоже виделась очень четко — и рисунок на оранжевых обоях, и множество маминых икон в углу. Я рассматривал иконы и волей-неволей поражался: «Надо же! Как все реально! Я вижу все так ясно, словно у меня глаза открыты, и, кстати говоря, это уже не первый раз в жизни, когда я вижу все с закрытыми глазами… А интересно, если глаза открыть, я увижу ту же самую картину или что-то изменится? Насколько точно вот это внутреннее зрение воспроизводит то, что есть на самом деле?»
Я начал было открывать глаза, но вовремя одумался: «А вдруг, когда я открою глаза, вся эта картина вообще пропадет? Ведь сейчас вообще-то ночь и может быть темно, и, к тому же, у меня перед глазами должна быть просто печка в моем доме… В моем доме??.. А вообще, кстати, где я? Я ведь сейчас живу в Родниках, а тут я в Югорске, в квартире, которую мы уже два года как продали!! Так значит… я сейчас во сне!! Я — В ОСОЗНАННОМ СНОВИДЕНИИ!!!» Тут до меня дошло, что называется.
Я по-прежнему лежал на диване, слегка ошалевший от такой новости, и медленно соображал: «Ну, хорошо, я в осознанном сновидении. Что это мне дает? Ведь тут, — я еще раз внимательно осмотрелся вокруг, — в общем-то, ничего особенного, никакой мистики; вся-то разница, что в другом месте нахожусь. Ну, подумаешь, проданной квартирой пользуюсь! В остальном-то, все то же самое, как наяву — хожу, лежу, стены, окна… Гм-м-м… Что-то же такое было в осознанных сновидениях! А! Да!! Точно!! Я же могу летать!!!»
И я, прямо как был, лежа, решил воспарить над диваном. Получилось! Поначалу это было даже как-то удивительно — все-таки совершилось чудо, и ум явно был в сомнениях по поводу того, соответствует ли это законам физики. Но вскоре он смирился с этим: все-таки должно же во сне что-то быть иначе, чем наяву! И я, обрадованный, медленно, как тяжелый транспортный вертолет, полетел по направлению кухни. По дороге приходилось прилагать нешуточные усилия для маневров: все-таки тело было не слишком легким и поворачивалось медленно и с трудом. Полетав под потолком кухни и натыкаясь время от времени на посудные шкафчики, я подумал, что в доме тесновато. Может, попробовать вылететь на улицу? Форточка была открыта, и я начал аккуратно протискиваться через нее. «Однако, нелегко пролезть-то! — думал я, выполняя эту сложную процедуру. — Того и гляди — так прижмет, что проснешься чего доброго!
Так оно и случилось: в форточку я пропихнуться не смог и проснулся. На этот раз по-настоящему.
«Ну, круто! — подумал я. — Наконец-то осознанное сновидение! Ура! Да здравствует сила воли и режим!» Хотя, надо признать, тугодумство того меня, который был во сне, даже после его самоосознания, все-таки удивительно. Неужели так трудно было просочиться сквозь стекло (делал же так в снах раньше!) или, на худой конец, окно открыть?» И, кстати, страх проснуться тоже весьма примечателен: он очень похож на наш неожиданный страх потери, когда мы наяву вдруг получаем в руки что-нибудь особо, необычно ценное, превышающее нашу привычную зону комфорта. Когда с нами наяву случается Чудо, мы ведь тоже нет-нет, да и пугаемся: «Ах, неужели это не обман? Неужели это может быть правдой?»
И еще я подумал, что наяву мы, наверно, ничуть не меньшие тугодумы, если на наше поведение посмотреть с позиции полностью самоосознанного человека. Ведь мы же и наяву раньше не один раз совершали самые волшебные вещи! Входили без стука к большому начальнику, которого первый раз видели… Тормозили на трассе крутейший джип до Москвы… Находили потерянные вещи… Случайно заходили к другу как раз тогда, когда он больше всего нуждался в нашей помощи… Проносили какую-нибудь коноплю через охрану… Отгадывали адреса и телефоны… И, однако же, чаще всего, в обыденной жизни, мы не пользуемся своими способностями, а точно так же, как я во сне, тормозим и тупим. Действуем по заезженным шаблонам и не можем врубиться в обстановку, когда что-то меняется…
Да, на все нужна привычка. Новая парадигма мышления…
После этого сна я впервые задумался еще об одной вещи. В книге «Хакеры сновидений» для входа в осознанные сновидения рекомендовался такой любопытный метод, как составление карты Мира Сновидений. Смысл его заключается в том, что во сне мы, как правило, находимся в иных местах и даже иных мирах, чем наяву. И если мы вообще активизируем свое внимание на предмет географии наших сновидений, и наяву также постоянно будем отдавать себе отчет о том, где мы находимся (т.е. в момент спрашивания себя «сплю ли я?» спрашивать еще и «где я нахожусь?»), то шансы попасть в осознанное сновидение резко возрастают. Ведь, по сути, получается, что в этот раз я «проснулся» во сне именно оттого, что осознал разницу в местонахождении: я в Югорске, а не дома, в Родниках, где должен быть.
* * *
Итак, в чем же все-таки разница между обычным сном, полуосознанным сном и осознанным сновидением? Думая над этим вопросом, я пришел к тому, что это различие легче всего почувствовать на сравнении таких трех вещей, как мечта, компьютерная игра и физический мир.
В мечтах наша свобода максимальна, почти безгранична — мы можем представить себе практически любой расклад событий и любые невероятные комбинации фактов и предметов. Какие бы чудеса мы себе не воображали, они не будут нас удивлять и казаться невозможными, потому что наше «тело мечты» очень гибко и безоценочно допускает возможность всего. Но, одновременно с этим, ощущение реальности происходящего минимально: как бы усиленно мы ни воображали, что едем в открытом кузове грузовика, катаемся на горных лыжах или целуем любимую девушку — переживаемые при этом ощущения будут очень слабы, они будут лишь бледной копией тех ощущений, которые пронизывают нас буквально до уровня клеток тела при физическом проживании тех же событий. Эта копия настолько бледна, что, если мы слишком долго пребываем в наших мечтах и не пытаемся воплотить их в явь, в душе у нас начинает накапливаться чувство нереализованности, мы начинаем тосковать оттого, что «не живем по-настоящему». И именно поэтому современный среднестатистический мужчина предпочитает физический опыт пития водки или самого примитивного секса, и даже опыт просмотра телевизора и сидения в интернете — опыту простого мечтания «о светлом будущем» или «о родовом поместье», а среднестатистический городской мечтатель «о родовом поместье» нет-нет — да и разбавляет временами свои мечтания упомянутыми телевизором, интернетом, пивом, мясом и сексом и т.д. Мечта сама по себе, без телесной составляющей, не удовлетворяет жажду жизни, и поэтому человек всегда стремится к более «тяжеловесным» формам опыта.
Компьютерная игра не дает столько свободы, сколько мечта — ее мир ограничен фантазией ее создателя. Но она компенсирует это большим ощущением реальности, более физическими переживаниями. В компьютерной игре есть реальные, физические изображение и звук, а также вполне физическое ощущение личного влияния на происходящие события посредством движения пальцев на клавиатуре. Нажимая кнопки и двигая мышкой, мы пропускаем виртуальный мир через свое тело — и от этого, в совокупности с изображением и звуком, чувство погружения, ощущение, что «я живу в этот момент», — более сильное, чем в мечте. Именно поэтому такая игра гораздо притягательнее, чем просто мечта, не подкрепленная физическим опытом.
Физическая реальность, «реальный мир» — самая несвободная, самая инертная и тяжеловесная форма опыта. Свобода в этом мире ограничена чрезвычайно, и существовать здесь может только то, что вписывается в достаточно жесткие рамки «законов природы». Но, в то же время, физический мир дает самые глубокие, самые потрясающие и самые насыщающие переживания, в конечном счете — самое абсолютное ощущение Настоящей Жизни. И происходит это в моменты, когда мы все-таки реализуем в физическом мире нашу свободу, наши мечты.
Точно так же соотносятся и три вышеописанных формы снов: в осознанном сновидении, особенно поначалу, степень свободы гораздо меньше, чем в неосознанном, мир более «обычный», и возможности не слишком обширны, потому что ты не знаешь или, точнее, не помнишь всего того, что там возможно. Но зато в осознанном сне необыкновенно яркие ощущения — цвета, звуки, прикосновения… И ощущение физического влияния на события, участия в них твоего собственного тела — несоизмеримо сильнее, чем в обычном сне.
Меня, прежде всего, поразила в осознанных снах ясность изображения: предметы бывают такими же четкими, как наяву, и цвета порой намного красочнее, чем в реальном мире. Это связано с тем, что наяву мы редко обращаем внимание на краски — они уже привычны и примелькались. А в осознанных снах, краски очень заметны — наверно, по контрасту с обычными, неосознанными снами, которые, как известно, у многих вообще бывают черно-белыми.
Еще один важный момент касается текстов — в осознанных сновидениях практически все тексты ясно различимы и читабельны. Это очень необычная вещь, потому что в обычных снах, если вы обращали на это внимание, подавляющее большинство встречающихся текстов являются липовыми, бутафорскими. Т.е. вы, предположим, видите какую-то надпись или листаете книгу, и там вроде как что-то написано. Но стоит вам сосредоточиться на буквах и попробовать начать именно читать текст, как происходит странная вещь — текст начинает увиливать от вашего сознания, буквы расплываются, и в итоге, вместо того, чтобы читать книгу, вы кончаете тем, что сами придумываете ее, «пишете глазами». Вам не удается заставить буквы рассказать вам что-то новое — приходится рассказывать сказки самому себе. Да, в обычных снах часто бывает, что вы будто бы читаете какую-то книгу, и эта книга безумно интересна. Но в этих случаях вы обычно не видите собственно текста, слов и букв — вы сразу, напрямую воспринимаете образы, смысл. И потом, проснувшись, вы можете быть под сильным впечатлением от сюжета, но ни за что не вспомните из этой книги ни одного предложения, ни одного слова. В осознанных же сновидениях читать слова и буквы становится возможным.
Я думаю, что все эти закономерности связана с распределением работы между правым и левым полушарием мозга: обычные, неосознанные сны целиком правополушарны, и такая вещь, как текст, там существовать не может. Осознанный же сон, похоже, есть гармоничное сотрудничество обоих полушарий.
* * *
В следующий раз я попал в осознанное сновидение 27 января. В этот раз это был уже не один сон, а целая серия, последовательность из 7-8 различных сюжетов — так, что это чем-то напоминало дайвинг: набираешь побольше кислорода, ныряешь — и начинаешь там, под водой интенсивно все исследовать и ощупывать, стараясь успеть как можно больше за то время, пока не закончился запас воздуха. После чего выныриваешь обратно, просыпаешься.
1) Началось с довольно банального события: в доме похолодало, и я, не дождавшись утра, встал с постели, чтобы затопить печку. (На самом деле, конечно, такое, чтобы я топил печь ночью, бывает редко, потому что разумные люди заканчивают все хозяйственные дела вечером и закрывают задвижку трубы до отхода ко сну. Хотя, по странной иронии судьбы, ночь с 31 декабря 2009 на 1 января 2010 я провел именно так, и закладывал в топку дрова как раз в тот момент, когда где-то били Новогодние куранты, и народ загадывал желания и чокался бокалами с шампанским. Так что теперь жутко любопытно было бы узнать, какие последствия может иметь подобный способ встречи Нового Года.) Так вот, закладывая в топку дрова, я вдруг задался таким вопросом: а, собственно, не пожароопасно ли топить печку ночью, во сне? Может, лучше для начала проснуться и открыть глаза? Открываю глаза, и сразу становится четко-четко видно все вокруг. Я снова начинаю подкидывать дрова и… тут, собственно, и понимаю, что я нахожусь в осознанном сновидении. Помню, в этот момент меня настолько очаровала яркость изображения и удивительная реальность происходящего, что я просто наслаждался тем, что сидел на полу рядом с печкой, осматривал все вокруг и ощупывал саму печку, пол и то, что попадалось под руку. Подобно новорожденному младенцу, я только начинал изучать тот мир, в который попал, и сами по себе ощущения от простого прикосновения к обычным предметам были очень необычными. Они были необычны именно своей «реальностью», «физичностью», «телесностью», «настоящестью»…
2) Я довольно быстро проснулся после этого — наверно, от волнения. Но дальше я был уже готов к подобного рода приключениям, и в следующий сон уже с самого начала входил осознанно. На этот раз я оказался снова в своем доме, стоя над бочкой с питьевой водой и рассматривая ковшик, которым я зачерпываю воду в рукомойник. Я схватил рукой ковшик и стал внимательно осматривать и ощупывать его, убеждаясь, что он настоящий, «материальный». После этого открыл бочку, заглянул вовнутрь и попытался ковшиком зачерпнуть воду…
Тут обнаруживается довольно странный момент: когда ты только начинаешь попадать в осознанные сновидения, ты толком не знаешь и не помнишь, что реально, а что нет, и что ты умеешь, а чего — нет. И, как дитя, ты начинаешь пробовать любые, даже самые простые действия, словно в первый раз, и, оттого, что они вдруг получаются, наступает неописуемый восторг.
После сна с ковшиком последовало еще несколько — посвященных, главным образом тому же самому — попыткам осмотреть, ощупать, попробовать на вкус тот новый неведомый мир, в котором я оказался. Раз от раза эти сны все более усложнялись:
3) Я оказался во дворе нашего дома в Югорске — оказался летом. Я сидел на земле, ползал по ней и внимательно осматривал и ощупывал все попадавшиеся предметы, убеждаясь, что они «настоящие». Это удивительное чувство — ты попал в другой мир, где абсолютно все является новым и незнакомым. И в этом мире с самого начала учишься элементарным вещам, а точнее не учишься, а ВСПОМИНАЕШЬ, что же ты можешь, и пытаешься воплотить это на практике. Новизна мира осознанных сновидений заключается, наверно, именно в его «реальности», «телесности», а также в том, что, при всей этой телесности, ты, однако, помнишь, что на самом деле он таит в себе намного больше свободы, чем «мир наяву», и потенциально в нём возможно все — нужно только вспомнить и научиться этим пользоваться. Именно так — «научиться» означает «вспомнить», и это, конечно, сразу же напомнило мне то, что написано у Уолша о предназначении нашей человеческой жизни на земле: «Ты все уже знаешь! Тебе нечему учиться! Тебе нужно только ВСПОМНИТЬ и пережить это на опыте.»
4) Потом был прыжок из окна, с какого-то средней высоты здания, похожего на нашу школу в Югорске. Ощущение ветра, полета — очень реальное.
5) Я в какой-то квартире, хожу по комнатам, пытаясь найти живых людей. Очевидно, с миром простых, неживых предметов я более-менее освоился, и вот теперь меня озарила новая идея: а как же в осознанных снах выглядят ЛЮДИ? Что, если попытаться найти их и вступить с ними в контакт? Я бродил по бескрайним просторам какой-то квартиры с неизвестным количеством комнат, и азарт поиска был ничуть не меньше, чем тот, с которым космонавт, прилетевший на чужую, по всем признакам, обитаемую планету, принялся бы разыскивать местных гуманоидов. И — о чудо! — в одной из комнат я вижу молодую симпатичную девушку. Я помню, что чувство исследователя незнакомых миров в этот миг пересиливало во мне все. Мне тут же захотелось эту девушку исследовать, то есть сначала ощупать ее с головы до ног (ведь до сих пор, в осознанных снах, я трогал только твердые и неживые предметы!), а потом уже попробовать вступить с ней в вербальный контакт. Сейчас я хорошо понимаю, что испытывали сотрудники американских спецслужб, которые, поймав живого НЛОнавта, первым делом решили отправить его на медицинское вскрытие, а уж потом, если выживет, наладить с ним информационный обмен. Наяву возможность ощупать с головы до ног живую девушку обычно бывает связана с массой настолько громоздких формальностей, что часто отбивает интерес к этому делу ничуть не меньше, чем оформление документов для похода за грибами или на рыбалку в какой-нибудь Германии или Чехословакии — отбивает интерес к грибам или рыбе. Здесь же, понимание того, что я во сне, а значит, меня все равно не убьют, окрыляло мое воображение и воодушевляло на подвиги.
И вот, я нахально попытался потрогать девушку, и — снова О Чудо! — вдруг с изумлением сделал открытие, что ОНА ЖИВАЯ, и имеет свое собственное мнение по вопросу о том, насколько уместно мое поведение. Она начала сопротивляться и попыталась меня оттолкнуть! Как можно описать, какие невероятные чувства это вызвало! Это было бы похоже на то, как если бы вдруг обычно тупой, неповоротливый и сыпящий стандартными избитыми фразами компьютерный противник в вашей некогда любимой, а теперь уже наскучившей игре, вдруг начал вести себя как живой и сказал или сделал что-нибудь совершенно нетривиальное. Или как если бы игрушечная кошечка на батарейках вдруг ожила и погналась за реальной птицей и выпрыгнула в окно.
В общем, я был в упоении от этой игры. Мы с девушкой начали какую-то возню, подобную той, что можно увидеть в телесериалах про современную любовь: я пытался прижать ее покрепче и дотянуться до каких-нибудь интересных мест ее тела; она же, хотя и сопротивлялась, но без особой злобы — примерно так же, по-сериальному… Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы я не проснулся.
6) Я в каком-то северном населенном пункте. Зима. Очень интересная панорама. По дороге проезжает «полуторка» образца 1930-х — 40-х годов из советских кинофильмов. В небе появляются черные самолеты, похожие на немецкие, которые с офигенным гудением пролетают над головой. Расположенные где-то за домами зенитные орудия начинают стрельбу, пытаясь их сбить. Сбивают один самолет, и он картинно, как и положено, — со свистящим гулом и горящим хвостом — падает прямо в здание какого-то промышленного объекта с большими трубами. Взрыв. Народ и пожарные машины срочно спешат тушить огонь.
Я хорошо понимаю, что я во сне, но совершенно не врубаюсь, чем можно заняться в такой обстановке. Иду по одной из дорог и спрашиваю проходящую мимо женщину, как называется населенный пункт. Она отвечает: «Беломорканал». Вокруг все как-то черно-бело-серовато и тяжеловесно-серьезно. Народ усердно занят своими насущными бедами, и никому не до меня. Так, от нечего делать и проснулся.
7) Я еду в кузове грузовой машины по зимней лесной дороге и пытаюсь рассмотреть окружающий ландшафт. Невероятно четкое изображение и явное ощущение ветра на коже, но слишком мало времени, чтобы успеть собраться с мыслями и что-нибудь сделать.
8) Я вижу на столе в своем доме бутылочку клея и пытаюсь сделать изображение почетче, чтобы прочитать все надписи на тюбике. Это оказывается не очень простым делом: резкость то возрастает, то убавляется. Потом я понимаю, что для полной резкости необходимо открыть глаза.
Вообще, я пока еще побаиваюсь открывать глаза в осознанных сновидениях из-за страха проснуться, и надо отметить, что это довольно важный момент, на который стоит обратить внимание. Здесь выходит палка о двух концах: если тебе удастся открыть глаза и не проснуться — то ты получаешь отличное изображение и прекрасный, очень реальный сон. Но если испугаешься и все-таки проснешься, то сна, понятно, не будет. Думаю, что страх проснуться работает во сне напрямую — он воплощается почти сразу же, как и любое намерение. Именно поэтому поначалу осознанные сновидения бывают такими короткими: как только ты полностью понимаешь, что находишься в осознанном сновидении, и можешь делать тут все, что хочешь, сразу возникает опасение, что «не дай бог, сейчас проснусь, и это счастье закончится». А стоит всерьез испугаться — то так оно тут же и происходит. Впрочем, можно действовать во сне и с закрытыми глазами, и у меня это успешно проходило, но тогда изображение не самое четкое, и тексты читать вообще очень сложно — а значит кайфа, понятное дело, меньше.
* * *
Итак, как я уже говорил, весьма любопытно, что когда ты просыпаешься в мире сновидений, то обнаруживается, что ты пока еще почти ничего не знаешь и не умеешь. И, как маленький ребенок, начинаешь буквально ощупывать этот новый мир и учиться совершать в нем самые элементарные действия. Это может показаться странным: как же так — ведь до этого, пока сновидения были неосознанными, мы же делали в них все, что угодно! В чем же проблема теперь?
Это можно объяснить тем, что в осознанном сновидении действует не та же самая часть нашего сознания, что в бессознательном. Раньше, когда мы засыпали, в Мир Снов уходила лишь очень тонкая часть нас, душа, если угодно. И эта часть почти ничего общего не имеет с нашим обыденным сознанием, с нашими каждодневными мыслями, поступками и т.п. И, поскольку эта часть нас очень легка и нематериальна, она могла себе позволить во сне все что угодно (и по той же причине нас это что угодно совсем не удивляло — ведь наш ум все это время спал и не видел всех событий).
Теперь же получается так, что в сон протиснулась более тяжелая, основательная и громоздкая часть нашего тонкого тела — собственно, наш УМ, — который и несет в себе наши обычные мысли и свойственную нам именно наяву способность к соображению и пониманию. А также — и это очень важно для понимания роли ума в нашей жизни вообще! — СПОСОБНОСТЬ ПЕРЕЖИВАТЬ ФИЗИЧЕСКИЕ ОЩУЩЕНИЯ. И ум этот очень тяжел и инертен, он ни во что не верит, пока не потрогает (если не сказать «облапает») все руками и не убедится, что все так и есть, и его не кидают.
И в этом плане, опять-таки, любопытна сцена с девушкой, которую я описал. Почему, с какой стати, девушка сопротивлялась и пыталась убежать? Ведь во всех прошлых, неосознанных, сновидениях с этим никогда не было проблем, я всегда был любим и желанен… Тут как раз фишка в том, что в тех, бессознательных сновидениях, девушки из снов имели дело именно с моей тонкой и нежной душой, которая совершенно не думала их изучать и исследовать, а просто принимала и любила. Здесь же, когда в сновидение пропихнулся мой ум, сам по себе «Я» моих сновидений стал другим — и сейчас пока ему нет особого дела до любви и чувств — он всецело озабочен изучением того места, куда он попал, и попытками найти какой-никакой алгоритм «правильной жизни» в этом новом мире. Он пока еще не до конца верит, что все это реально, он еще не понял толком, как сюда попадают, и как отсюда выбираются, и потому довольно-таки напряжен и осторожен.
Но именно потому что мир сновидений приходится исследовать с нуля — именно как новую и совершенно неожиданную реальность, которая, тем не менее, существует, этот процесс становится настолько увлекательным и захватывающим. По сути, это то долгожданное волшебное приключение, о котором мы мечтали всю жизнь: вот, мы попали в волшебный мир, где все по-другому, и где возможны самые неожиданные вещи, но сначала в этом мире нужно научиться элементарному — хорошо видеть, ориентироваться в пространстве, ходить, летать и развить хватательный рефлекс (особенно хватательный рефлекс по отношению к живым людям: ведь так интересно схватить уже не просто ковшик или охапку дров, а что-то живое, что может двигаться и шевелиться!)
Здесь удивительна та необыкновенная свежесть ощущений, с которыми ты делаешь, казалось бы, элементарные вещи. Ты просто открываешь глаза или берешь какой-то предмет или ощупываешь землю под ногами — и это приводит в неописуемый восторг, потому что ты знаешь, что все это во сне, но при этом ты своими руками чувствуешь, что все это такое плотное и НАСТОЯЩЕЕ!!! Понимание того, что это сон, дарит ощущение безграничных возможностей, но пока тебе совершенно нет нужды совершать что-либо экстравагантное: самые простые вещи в этом безграничном мире дают непередаваемую радость!
Вполне возможно, что через какое-то время первичная неловкость и напряженность пройдут, и движения в Мире Снов станут более мягкими, изящными и душевными. И можно будет позволить себе уже что-то более дерзкое и решительное. Однако сейчас меня гораздо более занимает совсем иная мысль: то, что элементарные вещи типа просто взять в руки какой-то предмет или прочитать несколько строчек в книге, могут вызывать такое ощущение полноты Жизни во сне, то — как знать? — может быть, это может быть столь же реальным и наяву? Может быть, вот в этом самом мире, в котором мы живем, на наших глазах совершается ничуть не менее волшебное чудо, и этот мир ничуть не менее безграничен, чем Мир Снов, но мы просто спим наяву и никак не можем проснуться, чтобы увидеть и ПОЧУВСТВОВАТЬ это???
Возможно ли ПРОСНУТЬСЯ НАЯВУ???
27 января 2010.
3. СТРАХ И ЛЮБОВЬ. СЕКСУАЛЬНОСТЬ И СМЕРТЬ. ДЕМОНЫ И ЗАКОЛДОВАННЫЕ ПРИНЦЫ
В последующие дни осознанные сновидения стали случаться довольно регулярно, в среднем раз (изредка — два раза) в неделю, и сопровождающие их открытия и приключения становились все интереснее и удивительнее.
29 января со мной произошел довольно странный опыт. Я сидел на скамейке за столом (и стол, и скамейка были расположены не в юго-восточном, а в северо-западном углу моего дома, но на это я обратил внимание лишь после пробуждения) и вдруг почувствовал, что мне как-то не по себе. Т.е. мне было одновременно и плохо физически, и какое-то помутнение сознания произошло, как будто я был пьян или съел каких-нибудь галлюциногенных грибов. Поскольку в своей жизни я ни разу не напивался допьяна и никаких грибов не ел, то мне не с чем сравнить это состояние, кроме разве что случаев бреда во время болезней в детстве и эпизода, когда Женя из Куртамыша угощал меня блюдом из конопли. Так или иначе, меня тошнило, предметы вокруг искривлялись и шатались, и в душу начал заползать какой-то зловещий страх. Похоже, где-то рядом были какие-то темные демоны, я не видел их, но явно ощущал, что они неподалеку. У меня возникло страстное желание поскорее спастись, убежать отсюда куда-нибудь подальше, и я уже, было, порывался проснуться, как вдруг взял себя в руки. «Послушай, Димка, — сказал я себе. — То, что сейчас с тобой происходит — это явно что-то необычное, такое, какого у тебя практически не бывает в жизни. А значит ты сейчас, скорее всего, не где-нибудь, а во сне. Ибо только в снах у тебя еще и бывают такие страшилки. А раз так, то не только не нужно бежать отсюда, но, напротив, цепляйся за это место изо всех сил. И я, несказанно обрадованный тем, что я снова во сне, снова осмотрелся вокруг.
Демонов, тошноту и страхи как ветром сдуло. Я был у себя дома, но только уже не за столом, а просто лежа в постели. Круто! Я медленно встал с постели, надел шлепанцы и пошел к двери. Немного посоображал, нужно ли обуваться посерьезнее перед выходом на улицу, но, в конце концов, решил, что во сне можно по снегу и в шлепанцах походить. Открыл дверь (о, первый раз с тех пор, как начал практиковаться!) и вышел.
На улице, как и положено, была зима, и, в общем и целом, все было так же, как обычно. Т.е. лежал снег, повсюду росли сосны, а сверху небо. Но, в то же время, отдельные детали художник явно переврал: что-то в пейзаже было не совсем так, как наяву. Мне сложно объяснить, что именно, я могу лишь сравнить это с детскими загадками типа «найдите на картинке 13 попугаев» или «где здесь спрятался слон?» Так и здесь: наш обычный Родниковский пейзаж был использован для того, чтобы замаскировать спрятавшегося где-то слона.
Я не стал ломать над этим голову, потому что и без того было, чем заняться. Раз ты во сне, то совершенно не за чем ходить по снегу пешком — и я целиком посвятил себя освоению новых способов передвижения — скользить по снегу, едва касаясь его, на коленях; летать и т.п. Это было настолько весело, что уже можно было не думать ни о слонах, ни о демонах… Вплоть до самого пробуждения.
Проснувшись, я, недолго думая, решил тут же вернуться обратно, и, кажется, у меня получилось. Я снова стоял на улице, на снегу, посреди зимнего Родниковского пейзажа. Но на этот раз мне вдруг стало понятно, что с этим пейзажем не так. Я попал в Будущее.
Стоит ли описывать, на что похоже поселение Родники в Будущем? Думаю, что многие анастасиевцы отдали бы немало для того, чтобы приобщиться к такой информации. Если бы, конечно, это была информация от реального пророка «с чистыми помыслами», а не от такого бедового ясновидца, как я.
Так или иначе, основную суть я опишу. Радикальных отличий от сегодняшнего дня в Будущем было немного. Живые изгороди, даже если и подросли, то не сильно — во всяком случае, из-под снега они торчали лишь кое-где и небольшими кусочками. Но зато на полях явно прибавилось домов. Большинство из этих домов выглядели довольно убого, были обшиты какими-то бэушными серыми досками, имели проблемы с отоплением и в большинстве своем были необитаемы. Но тропинки были натоптаны и кое-где, где сейчас их нет. В частности, соседи появились у Петровых, и, кажется, даже не на одном из участков, а на двух. Впрочем, за то, что именно оба из появившихся домов были обитаемы, я все-таки не ручаюсь.
Я, собственно, шел по тропинке в гости к Петровым и, подходя к двери (о, снова дверь!!!), как раз и понял, что я во сне. И не только во сне, но и, как я уже сказал, в Грядущем. Я открыл глаза и какое-то время внимательно изучал изменившийся ландшафт, чтобы было о чем рассказать предкам по возвращении в Настоящее. Затем открыл дверь и вошел в дом.
В доме Петровых, помимо обычного народа, собравшегося потусоваться, я неожиданно встретил одну из своих любимых подружек… Неизвестно, как она оказалась в Родниках, но любопытно то, что пока мы с ней обнимались и целовались, безумные от радости, сон вдруг перестал быть осознанным, и дальнейшие события протекали, как в обычном сне, я их не контролировал. Т.е. я, конечно, помню, что там было дальше — мы все пошли в гости к новым соседям Петровых (гм-м… была ли у их дома дверь?..), танцевали круговые танцы… Потом помню какую-то большую дискотеку в каком-то огромном клубе, где я, как вражеский шпион, ползал повсюду и искал главного ди-джея… — но все это уже не было осознанным сновидением — это был обычный или полуосознанный сон. Как и в полуосознанном сне, где-то на задворках сознания мелькала время от времени мысль, что я во сне и можно бы этим воспользоваться, но эта мысль руководила моими поступками не больше, чем мысль о том, что нужно работать над своими негативными эмоциями, руководит среднестатистическим эзотериком, когда он увлечен яростным спором о Сути Всего с неверными.
Итак, здесь мы подходим к пониманию того факта, что качество осознанности в наших сновидениях не является чем-то постоянным. Т.е. если ты однажды проснулся во сне и осознал это, то это вовсе не означает, что ты не можешь через какое-то время снова заснуть. Очень даже можешь, и, что примечательнее всего, поводом к этому могут быть, похоже, те же самые события, которые отключают или уменьшают твою осознанность наяву — когда случается что-нибудь страшное или, наоборот, слишком радостное, этакое Событие Мечты, которого ты до этого так сильно хотел, что даже не верил, что тебе его так просто дадут.
Вот и здесь: долгожданная встреча с любимой погружает в этакое полусонное блаженство, и на какое-то время ты уже совсем не тот сталкер, как бывало.
И сейчас я вынужден сделать небольшое лирическое отступление, потому что здесь, сама собой, затронулась одна очень важная и щекотливая тема: СЕКСУАЛЬНОСТЬ И ОСОЗНАННОСТЬ. Я думаю, очень многие помнят массу примеров из литературы, фильмов, рассказов друзей и пр. о том, как жил-да-был некий Великий Воин, или Великий Творец, или Просветленный Святой, или Отличный Производственник, который в своей стезе был усерден и неутомим, завоевал мировую славу, и никто не мог с ним сравниться, справиться и превзойти, и враги его и подлые завистники днями и ночами не спали и все думали, как же сжить со свету нашего Героя и никак не могли придумать, несмотря на помощь выписанных из-за границы мудрых астрологов и первостатейных колдунов… И так все продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный момент наш Герой не встретил (или ему специально подсунули) Прекрасную (а порой и, наоборот, не прекрасную) Деву (а порой и, наоборот, опытную стерву), и, обомлев от любви, не натворил какую-нибудь отменную глупость, из-за которой недруги тут же взяли его буквально голыми руками… Потом, конечно, уже обритый и с биркой на груди, он расшатывал стены тюрьмы и вопил что есть мочи, мол «О, дайте, дайте мне свободу — я свой позор сумею искупить!» или «Разбейте сталь моих оков, верните мой доспех; пусть выйдет десять смельчаков — я одолею всех!», да только было уже поздняк, и конец Героя был, в общем, незавиден. (Буквально вчера читал очередную вариацию этого сюжета в сборнике итальянских сказок Italo Calvino.)
Если так, навскидку, по памяти, то благодаря делам любовным сложили головы библейские герои Самсон, царь Давид, ассирийский полководец Олоферн, которого соблазнила Юдифь, насчет Соломона не уверен, но вроде был слух, что Бог его недолюбливал за какую-то жену-язычницу. Потом досталось греческому царю Трои Парису, римскому полководцу Марку Антонию, расслаблявшемуся с Клеопатрой, легендарному соратнику Спартака Эномаю (кто не читал роман Джованьоли!), сыновьям Тараса Бульбы, святому отцу Сергию (известный сюжет Л.Н.Толстого) и многим-многим другим. Кто помнит «Тихий Дон» Шолохова, там во время Первой Мировой войны один старый, опытный солдат наставляет зеленую молодежь: «Хотите вернуться с войны живыми? Тогда ни в коем случае, ни под каким предлогом не позволяйте себе расслабляться с бабами…» — «Даже по обоюдному согласию?» — «Никак!!»
Сюда же можно добавить еще любопытные слова из лекций О.Г.Торсунова по ведическому знанию («Гармония Семьи»): «Как только двое влюбленных получают возможность обладать друг другом, их эгоизм резко возрастает, и это неизбежно. И сначала этот эгоизм начинает бить по их близким и друзьям, а потом и по ним самим.» В рассматриваемом контексте эгоизм можно считать прямой противоположностью осознанности.
Итак, есть версия, подтвержденная кучей фактов, что сексуальность вредит осознанности, что означает, что, когда человек в той или иной степени охвачен сексуальными желаниями (я использую это слово в широком смысле, как неконтролируемое рассудком влечение к противоположному полу), он не в состоянии отдавать себе отчета в том, насколько то, что он сейчас совершает, соотносится с высшими целями его жизни. Т.е. под влиянием этих желаний он может сделать что-то такое, про что потом будет, рыдая, говорить «и не знаю, что это на меня нашло», «это был не я» и т.п. Чтобы не бегать далеко за примерами, вспомним банальные случаи «нежелательной беременности».
Однако если копнуть исследуемую тему глубже и отойти от привычных интерпретаций, мы замечаем некоторые новые факты. Осознанность имеет свойство резко понижаться во всех случаях «нарушения привычной зоны комфорта», т.е. не только в связи с сексуальными желаниями, а вообще в любых ситуациях, когда человек сталкивается с чем-то необычным, нетривиальным для своей картины мира. Когда он сталкивается с тем, что в его мире признается как что-то «особенное» — «особо ценное», «особо необходимое» или «особо нежелательное», «особо опасное» — то, чего человек или страстно желает, или страстно боится. Соответственно, каждый раз, когда происходят события, связанные с этими «особенными вещами», человек испытывает приступы обостренного эгоизма (чувство «вот-моё-и-никому-не-дам! «или «стой-стрелять-буду!»), подрывающие его способность осознавать происходящее.
Увидев это, мы вполне закономерно приходим к выводу, что сексуальные желания «сбивают с катушек» именно тогда, когда они являются в картине мира конкретного человека этим самым «особенным» фактором, т.е. способом для получения ярких положительных эмоций. (Особенность такого явления, как «положительные (позитивные) эмоции» заключается в том, что они всегда направлены на какой-то конкретный объект и переживаются через этот объект, а вследствие этого не могут существовать без своей противоположности — негативных эмоций, вызываемых угрозой потери этого объекта. Когда человек недополучает ожидаемую их порцию эмоций позитивных, он неизбежно скатывается в негативное отношение (грусть, тоску, боль, разочарование). Этим положительные эмоции отличаются от «озаренных восприятий», которые безобъектны и возникают просто как внутреннее переживание красоты, гармонии, нежности, смеха, Любви, существующее независимо от наличия объекта.) По факту для большинства людей так и есть, т.е. сексуальные переживания накрепко увязаны и с крутым позитивом, и (через страх потери) с сильным негативом.
Однако, если предположить такую ситуацию, при которой сексуальные желания не являются наркотиком, а так же обычны, как и любые другие, и перекрытие конкретной возможности их удовлетворить (в том числе потеря конкретной любимой женщины) не вызывает страха, т.к. человек осознает, что все равно будет счастлив и удовлетворен не этим путем, так другим, — то в этой ситуации сексуальные желания будут абсолютно свободны от эгоизма (как свободно от эгоизма, к примеру, наше желание сесть порисовать или написать стихотворение), а значит и не будут вызывать помутнения осознанности.
Следовательно, любому, кто хочет достичь успеха в осознанных сновидениях (как и в жизни вообще), по всей видимости, придется определенным образом «поработать над собой», изменив некоторые концепции и эмоциональные привычки в тех сферах жизни, где наш эгоизм наиболее силен (т.е. там, где мы считаем что-то особо важным, особо страшным, особо ценным и т.п.), в частности в сексуальной сфере (говоря анастасиевским языком, в отношении к «Половинке») и в сфере Главных Целей (в частности, стремлении создать родовое поместье). Проверить степень омраченности своей мечты очень просто: нужно представить ситуацию, когда воплотить мечту (о половинке, о поместье) не удается, и послушать возникшие чувства. Если возникает буря эмоций — боль, тяжесть, неприятие, возмущение, — значит омрачения сильны. Как от них избавиться — это отдельная тема, которую я пока оставлю в стороне.
Но вернемся к осознанным сновидениям.
7 февраля был еще один очень интересный опыт. Дело в том, что, когда я открываю дверь и спрашиваю себя, сплю ли я, я для ответа на этот вопрос делаю попытку подпрыгнуть и взлететь. Если взлететь не удается, значит, я все-таки не сплю. И вот теперь я стоял где-то в лесу, у красивого горного озера, и краски вокруг были так волшебно красивы, что, внимательно осмотревшись по сторонам, я смутно заподозрил, что я во сне, потому что наяву обычно все как-то более плоско. «Надо проверить!» — подумал я и подпрыгнул с намерением взлететь. Ничего особенного — подпрыгнул и приземлился. «Непорядок! Так не должно быть! Все равно я, скорее всего, во сне!» Я подпрыгнул еще раз. Снова безрезультатно. Потом в третий раз. Я подпрыгивал и ничего не мог понять. Почему же я не взлетаю, если, по всем признакам, я нахожусь в Стране Сновидений? И где-то на четвертый раз произошло необычное — подпрыгнув, я каким-то еле уловимым усилием внимания удержал свое тело в воздухе. И теперь висел над озером и думал, о том, как странно все устроено: пока я ПЫТАЛСЯ взлететь, я не взлетал, но как только я сделал что-то другое — я так и не смог сформулировать что — я реально взлетел. И в тот момент я отчетливо почувствовал разницу между «ДЕЛАТЬ» и «ПЫТАТЬСЯ ДЕЛАТЬ» и вспомнил психологический тренинг «Контекст», где ведущий доносил (или пытался донести?) эту разницу до присутствовавших. Эта разница действительно есть.
19 февраля был очень странный и необычный сон. Эту ночь я, поскольку был в городе, снова ночевал у Марины, и перед этим, вечером, был сильно впечатлен разговором о судьбе Алёнки. На комоде у Марины стояли две Алёнкины фотографии, и я внимательно их рассматривал… Здесь мне снова придется сделать отступление от темы, но вещи, о которых я сейчас скажу, я считаю очень важными. И я хочу, чтобы все анастасиевцы, опьяненные дурманом «светлых образов», посмотрели на них наконец-то честно, не отворачиваясь и не закрывая глаз.
Итак, если говорить обо всей этой истории полностью откровенно, то я все-таки склоняюсь к мысли, что Алёнка погибла, хотя многие из тех, кто знал её и даже, может быть, любил, пытаются изо всех сил вытеснить эту мысль и не думать о смерти. Боль потери близкого человека может быть так сильна, что мы предпочтем обмануть себя и предположить, что «может быть, она все-таки спаслась и где-то скрывается». Это своего рода попытка защититься от реальности, но защита эта слабая и никудышная, потому что она никак не отменяет главного — сам факт существования Смерти в нашем мире остается. Не в этом конкретном случае, так в другом, не с этим близким, так с другим.. — и чем дольше мы будем откладывать честное выяснение своих отношений со Смертью, тем больше лжи будет накапливаться в нашей жизни, и тем более беспомощными и невменяемыми мы предстанем пред Её лицом сами.
Я считаю, что существование Смерти нужно признать. И честно и искренне решить, как мы к Ней относимся. А также честно и искренне определить свое отношение к умершим.
Если бы мы признавали смерть естественной, не считали ее «негативом», о котором «лучше не думать», то мы бы не предавали своих близких в момент их гибели. Мы бы знали, что делать, и как им помочь. Я считаю, что из всех моих знакомых, столкнувшихся со смертью, мудрее и правильнее всех поступила Анютка. Тогда, в октябре 2009, когда погиб ее муж Дима, она сказала нам: «Я не хочу, чтобы вы плакали и делали грустные лица. Я буду благодарна, если вы будете посылать ему любовь.» Это пожелание может показаться наивным и слишком абстрактным, но оно гораздо лучше того, что происходит по факту у многих анастасиевцев, которые все еще не решаются признать существование смерти. Я считаю, что «посылать любовь» умершему — это гораздо чище и благороднее, чем стеснительно замалчивать факт случившегося и сам факт существования доселе близкого нам человека или чем утешать себя и других историями о том, что «а вдруг не утонул». Если мы ясно не определили своего отношения к смерти, мы инстинктивно будем избегать разговоров о наших близких, которые умерли. А это значит, что мы ни за что ни про что будем лишать их нашей любви и внимания.
Если бы Алёнку было решено честно отпевать и хоронить, если было бы решено не замалчивать и не плакать о ней, а «посылать ей любовь», я был бы первым, кто пришел бы на отпевание и на похороны. У меня уже есть опыт в ведрусских похоронах, и я считаю этот опыт очень прекрасным. Он нравится мне гораздо больше, чем обычные похороны с этими черными траурными процессиями и заунывной музыкой. Я знаю, что прощание с близком человеком можно сделать красивым и трогательным событием, после которого всем захочется много и с большой любовью вспоминать и об этом событии, и о самом человеке. И даже такое дело, как копание могилы, может быть осуществлено дружно и весело добровольной командой из трех ведрусских парней, которые потом тоже будут вспоминать этот опыт, как еще одно свидетельство их собственной дружбы и заботы об умершем.
Поэтому я еще раз хочу сказать всем: «негатив» — это не сама смерть, а ваша нелюбовь к ней, ваш страх перед ее приходом. Сама же смерть так же естественна, как рождение, и в ней нет ничего трагичного, особенно если вы к ней подготовились заранее. Чем лучше подготовка, тем больше шансов попасть «на тот свет» в ясном сознании, а также вернуться с ясным сознанием в новое воплощение. И в этом у смерти много общего со сновидениями — она точно так же может быть или осознанной, или нет, и качество осознанности для пребывания «на том свете» нарабатывается теми же путями, что и для снов. Следовательно, осознанные сновидения — это самая прямая подготовка к смерти, «репетиция» жизни «на том свете».
Я лег спать, и мне снилось, что я спустился в какую-то сумеречную и расположенную где-то в подземельных или в полуподземельных областях страну. Наверно, это было очень похоже на греческий Аид — не на христианский ад, где однозначно и плоско «царит Тьма» и живут «Силы Зла», а именно на греческое Царство Мертвых, где нет ясного зла, но где просто вечный сумрак, туман и где-то в окружающей мгле пробегают смутные, неопределенные страхи. Пейзажи были очень впечатляющими: далекие серые горы, скалы, камни, пещеры, туман, бледно-серая редкая растительность и черная, клубящаяся испарениями вода в пронзительно холодных ручьях… И где-то рядом — демоны. Их не видно, они неявные, неуловимые, они и есть, и нет — так, что даже непонятно, в конечном счете, где же они живут — вокруг, в этом тумане, или же внутри меня, в моем воспаленном воображении. И вот, я шел по этому сумрачному (именно сумрачному, а не мрачному!) Царству и искал там Алёнку. И она, словно призрак, появлялась изредка то там, то здесь, но всякий раз это был не больше, чем мираж, и, приблизившись, я не находил ничего или видел ухмыляющуюся рожу какого-нибудь демона. Я не помню всего сна целиком, потому что он был довольно длинным, но я хорошо запомнил концовку. В этом сне постоянно где-то рядом неуловимо присутствовал Главный Демон, Затеватель Всего, но мы никогда не встречались с ним лицом к лицу, наверно, потому, что я боялся этого. И вот, в конце сна, я стоял перед какой-то большой пропастью, из которой клубился густой пар, глядел на нее и понимал, что мне надо туда, вниз. И было страшно, и очень не хотелось. И в этот самый момент я, как и 29 января, в случае с помутнением сознания, вдруг понял, что я сплю. И понял я это именно по тому, что мне было страшно. Если ты видишь демонов, это, несомненно, означает, что ты во сне. А значит, от демонов никогда не надо убегать и бояться. Это значит, что любым демонам нужно идти навстречу — именно потому, что это сон.
Я осмотрелся вокруг и пошевелил руками, чтобы полностью ощутить себя и свое тело. И после этого разбежался и прыгнул в пропасть. И там, в тумане, я кого-то схватил обеими руками — одного правой рукой, другого левой. И было ясно, что теперь я должен угадать, в которой из рук демон. Я глянул вправо и сжал локоть. Туман рассеялся, и я увидел, что я обхватываю за шею уродца с зеленой бородавчатой кожей, с острыми ушами и похожего на вампира. Он медленно испускал дыхание, как пойманная рыба на песке. В другой руке оказалась Марина. Где-то включили голубой свет, и я проснулся.
* * *
И в этом сне, и в предыдущем, мы видим один и тот же любопытный момент: ты начинаешь понимать, что ты во сне, тогда, когда преодолеешь инстинктивную привычку убегать от демонов. От страшного, от того, чего боишься. Говоря более научным языком — от негативных эмоций. Это возможно только в том случае, если ты начинаешь «охотиться за драконами» и наяву, т.е. замечать, отслеживать свои негативные эмоции, и, выследив очередной экземпляр, с предвкушением охотника бросаешься на добычу. «Охота на драконов» — это отдельная и очень интересная тема. Сейчас же достаточно сказать, что, оказывается, способы ловли драконов (читай — устранения негативных эмоций) действительно существуют! И, овладев хотя бы одним-двумя из этих способов и начав их применять, ты в какой-то момент можешь обнаружить, что радикальным образом изменилась вся твоя жизненная позиция: раньше ты был Делателем Дел, Уворачивающимся От Стрел; теперь же ты стал Охотником за Стрелками. И от этого изменилось само значение «стрелы» (читай — проблемы): раньше она была угрозой и помехой в делах; теперь же она стала признаком присутствия рядом лакомой добычи — самих «Стрелков» (читай — негативных программ нашего мозга).
Кто-то может спросить: в чем смысл охоты на драконов? Для чего это нужно, что порождает азарт, какие, собственно, бонусы можно с этого иметь? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить о том, что такое, в принципе, есть зло и откуда берутся наши страхи. Мой опыт и опыт других людей, о котором я читал (в частности, очень ясно об этом написано у Максима Жуковца в первой части «Корабля Асов»), позволяет сформулировать следующую версию: Зло — это до сих пор не понятая нами и поэтому подавляемая часть самих себя. Это нереализованная (и оттого приобретшая болезненные формы, как застоявшееся молоко у кормящей матери) Жизненная Сила, которая может быть путем принятия и признания обращена обратно в «добро», т.е. в т.н. «светлую энергию». На практике это означает, что, устранив негативную эмоцию (как правило, в связке с порождающей ее умственной программой), ты, во-первых, освобождаешь свои силы, тратившиеся ранее на защиту от данного «зла», а во-вторых, получаешь саму эту энергию в виде явного прилива жизненных сил, радости, энтузиазма к совершению великих дел. И именно этот «бонус» и делает охоту на драконов столь воодушевляющим занятием.
Это можно пояснить на таком жизненном примере. Почти любая мама или бабушка думает, что кататься автостопом — это «страшно», «опасно», «непорядочно», т.е. что это «зло». И она может придумать для дочки или внучки тысячу устрашающих аргументов в пользу того, что это именно так — от взывания к совести («нехорошо брать чужое нахаляву») до прямого устрашения («тебя могут изнасиловать»). Однако, если эта мама или бабушка преодолеет свой страх, шагнет навстречу страшной для нее реальности и попробует непредвзято изучить этот вопрос на опыте, то, вполне возможно, что она откроет для себя удивительный новый мир, который полюбит навсегда, так что итоговое количество «добра» в ее картине мира возрастет. Я, кстати, встречал таких бабушек, которые в пятьдесят с лишним приезжали автостопом на фестиваль в Геленджик аж из Киргизии (!).
В снах и сказках идея о том, что зло есть ничто иное, как непознанное добро, символически представлена в виде образа принцессы, превращенной в лягушку или заколдованного принца, превращенного в чудовище. Одно из таких чудовищ встретилось мне в одном из снов в конце февраля. Я не помню всех деталей, но помню, что увидел некрасивую, уродливую голову, которая всем своим видом должна была внушать брезгливость и отвращение. И первым импульсом было отвернуться от нее, сделать так, чтобы она исчезла. Но я почему-то преодолел это желание и, напротив, приблизился к этой голове, чтобы получше рассмотреть ее. Во мне не было, конечно, какой бы то ни было любви к этому чудовищу, но страх я уже перестал считать за что-то реальное, я просто пропускал эти волны отвращения мимо себя и всем своим существом требовал показать мне истину — то, что ЗА страхами. И неожиданно уродливые черты начали преображаться, и я увидел просто красивую голову спящего юноши, про которого сразу было ясно, что это принц. Вот так, в очередной раз мне были показаны отношения между добром и злом.
* * *
В заключение хочу рассказать еще о нескольких снах, имевших место 26 февраля и после. Так случилось, что в один из предыдущих дней (кажется, 24 февраля) я прочитал в старом журнале «Наука и религия» описание опыта одного поклонника Кастанеды, который потом увлекся православием и попробовал в своих осознанных сновидениях читать молитвы. Он описывает удивительные ощущения от этого опыта, и мне это тоже стало интересно.
И вот, 26 февраля я снова проснулся во сне. Я шел по какой-то серой дороге, и вокруг было темно. Почему-то у меня не возникло желания ни исследовать окрестности, ни полетать, но зато я вспомнил о том, что хотел попробовать молиться.
Вообще, у меня своеобразный способ молитвы — он совсем не похож на традиционный и был найден опытным методом путем скрещивания буддийской випассаны (кажется, так это называется) с христианской непрестанной молитвой. Это значит, что ты выбираешь очень простой и короткий текст (например, «Господи, слава Тебе!» или «Милый Бог, я люблю Тебя!» — выражение «Милый Бог» мое самое любимое, по происхождению это буквальный перевод «Dear God!» из американских детских молитв, и, мне кажется, оно выражает самые теплые отношения между человеком и его Богом) и разбиваешь его на два кусочка — на вдох и на выдох. Допустим, «Милый Бог» получается на вдох, а «я люблю тебя» — на выдох. Затем ты просто спокойно дышишь и синхронно с дыханием повторяешь про себя эту мантру. Эффект обычно проявляется через несколько минут — не только наступает ясность в голове и благодать на сердце, но и возникают явные приятные ощущения в физическом теле. Когда я в 2003 году только начинал экспериментировать с непрестанной молитвой, я пробовал завязывать ее одновременно и на дыхание, и на ритм сердца — результат в смысле физических ощущений получился настолько сильным, что я испугался за то, что мое тело может разрушиться, и после этого ограничился только дыханием.
И вот, здесь, во сне, я начал молиться, и буквально сразу начали происходить поразительные вещи. Небо посветлело, приобрело ярко-синий цвет, ярко засветило солнце, и пейзаж начал быстро оживать. Вокруг дороги появились деревья, которые стремительно покрылись сочными зелеными листьями, зазеленела трава, на глазах начали распускаться цветы… Запели птицы, и в воздухе появился невероятный аромат весеннего леса. Все это происходило буквально на глазах, как в ускоренной киносъемке или как в мультфильме «Двенадцать месяцев». Ощущения были потрясающими. Я вдруг понял, что во сне молитва, и вообще Любовь, является настоящей физической силой — в буквальном смысле этого слова. Она напрямую изменяет события и окружающий мир.
После этого сна мне вспомнилась удивительная книга, которую я читал в конце 2005 года — Тадеуш Голас «Руководство к просветлению для ленивых». В этой книге автор описывает свое понимание устройства мира, основанное на опыте его путешествий в «иные миры» при помощи галлюциногенных препаратов. Хотя я и не являюсь сторонником использования подобных искусственных средств, я, тем не менее, считаю эту книгу удивительно точным описанием того, КАК ВСЕ УСТРОЕНО. И там впервые я встретил идею о том, что Любовь является ФИЗИЧЕСКОЙ СИЛОЙ, выраженную с необыкновенной ясностью.
Когда-то, слушая рассказы о необыкновенных приключениях поедателей силлацибиновых грибов и тому подобных «транспортных средств в иные миры», я нет-нет, да и загорался желанием попробовать эти вещи самому, потому что я ясно видел, что вся моя болтовня о «высоких состояниях» — это просто пустой треп на фоне реального опыта этих людей. Однако страх перед наркотической зависимостью (больше психической, чем физической) останавливал меня. Я понимал, что волшебные переживания могут оказаться настолько манящими, что обычная жизнь после этого утратит все краски, и я уже никогда не смогу жить «как все люди», будучи поражен вечной тоской по утраченному блаженству. И я решил во что бы то ни стало найти путь к волшебным состояниям без искусственных средств. Я думал над этим на протяжении последних пяти лет, я пробовал разные варианты, и теперь, благодаря прорыву в мир осознанных сновидений и практике охоты на драконов, я могу констатировать, что путь этот я нащупал. Он действительно есть. И мне очень радостно делиться этой приятной новостью.
Любовь действительно является реальной физической силой, способной изменять материальные вещи и события, не только во сне, но и наяву. Но это отдельная тема, о которой я еще напишу в другой раз.
Итак, подведу некоторые итоги.
Попадание в осознанное сновидение случается:
1) когда ты по выработанной наяву привычке спрашиваешь себя «сплю ли я?» при совершении определенного механического действия (у меня, как я описал, такое случилось всего два раза);
2) когда ты научаешься различать места, в которых находишься, и понимаешь, что во сне ты находишься не в том месте, где должен быть наяву;
3) когда ты начинаешь наяву специально охотиться за собственными демонами (страхами и другими негативными эмоциями) и после этого попадаешь в страшные ситуации во сне (у меня это оказался наиболее распространенный способ попадания в ОС);
4) (еще один случай, сегодняшний сон от 9 марта 2010) когда ты в обычном или полуосознанном сне начинаешь летать или пользоваться иным типичным именно для сна способом передвижения или поведения и вдруг отдаешь себе отчет, что факт использования этого средства передвижения означает, что ты во сне (для того, чтобы это случилось, очевидно, необходимо наяву четко описать для самого себя «наявушные» и «воснешные» способы поведения).
5) Существует еще один способ — не «просыпаться во сне», а с самого начала входить в сновидение осознанно. Но я пока не могу толком объяснить, как это делается. У меня подобное получалось лишь в случаях, когда я просыпался среди ночи и переходил из одного осознанного сновидения в другое.
Осознанное сновидение прекращается:
1) при открывании глаз, если есть сильный страх проснуться;
2) вообще при страхе проснуться;
3) когда происходит непривычно страшное событие, которому удается тебя реально напугать;
4) когда происходит непривычно сладостное событие, так что ты теряешь голову от блаженства.
Характерные особенности осознанных сновидений:
1) четкое изображение и яркие краски;
2) читабельность текстов, возможность существования логики и левополушарного мышления;
3) яркие физические ощущения (они сохраняются и после пробуждения, тело заметно «гудит»), свежесть и необычность ощущений от обычных, «бытовых» действий;
4) частичная (не полная, но развивающаяся по мере практики) память о том, что было наяву (в частности, о том, что собирался делать во сне) — и через это связь с бодрствующим сознанием;
5) наличие ума и трезвого критического мышления;
6) гораздо более «обычная» обстановка, чем в неосознанных снах, необходимость учиться и ВСПОМИНАТЬ свои способности;
7) страхи, «зло», «отвратительное», «демоны» — являются иллюзией, скрывающей Истину и Красоту;
8) Любовь является реальной физической силой, способной изменять материю и формировать события.
В качестве эксклюзивного десерта, «на посошок», хочу поделиться еще одним любопытным открытием. 8 марта я столкнулся с очередным неведомым доселе явлением, которое я условно обозначу как «квази-осознанное сновидение» или, еще проще, «липовое осознанное сновидение». Это, по-простому говоря, когда в обычном сне тебе снится, как ты лег спать и попал в осознанное сновидение. И ты там будто бы что-то точно так же исследуешь и экспериментируешь, как и в настоящем ОС. Разница между подлинным осознанным сновидением и «липой» очень заметна по физическим ощущениям: тело как спало, так и спит, и после пробуждения чувствует себя точно так же, как после обычного сна. Есть и другие отличия, в частности, ум после пробуждения не признает, что там был: есть память образов, обстановки, всего антуража, но нет физической памяти «я там был». У ума, оказывается, как и у физического тела, есть тоже свое «тело», на котором, если можно так выразиться, его приключения оставляют «следы». И по наличию этих следов он и подразделяет все впечатления на «грезы» и «реальные события». Но это уже, наверно, слишком тонкие материи…
На этом интересном месте я, пожалуй, и закончу свой ознакомительный очерк об удивительном мире осознанных сновидений. Думаю, что написанного достаточно для того, чтобы пробудить первичный интерес к этой теме и вдохновить читателя на собственные творческие исследования.
9 марта 2010.